Карьера (окончание серии постингов)

[posic]

Я впервые приехал в США в середине сентября 1994 и навсегда, как оказалось, уехал оттуда в начале июля 1999. То есть, я не был там уже двадцать лет, и довольно твердо уверен, что никогда не побываю снова. Так что я теперь далек от тамошней жизни, и не знаю, в частности, какие разговоры ведутся на американских математических департаментах в нынешние времена.

Но в мои времена (как мне кажется) каждый, кто приезжал в США математиком аспирантского возраста, слышал много раз одну и ту же байку, про то, как делаются карьеры в американской математической академии. Аспирант много вкалывает -- пишет свой длиннющий диссер. Потом он находит себе позицию постдока и начинает много публиковаться, на основе диссера, в его развитие и дальше. Чтобы получить позицию теньюр-трек, надо публиковать в постдоках по две-три работы в год, лучше по три. Дальше примерно столько же, или какую-то подобную цифру работ в год надо публиковать на позиции теньюр-трек, чтобы получить вожделенный теньюр.

Я воспринимал эти разговоры -- даже не знаю, с чем лучше это сравнить. Ну, скажем, как какие-то истории из жизни гвельфов и гибеллинов. В общем, как что-то чужое, бесконечно далекое от меня, малопонятное и малоинтересное. К этому можно было отнестись -- ну, скажем, резко отрицательно. Но задача судить или осуждать этих гвельфов и гибеллинов передо мной об те времена никак не стояла.

Мысль же о том, чтобы следовать этим якобы их путем, просто не могла возникнуть. Как не могла прийти в голову мысль о том, чтобы превратиться в вампира и пить человеческую кровь. Еще раз, это был вовсе не этический, не моральный вопрос, не моральный выбор. Выбора не было или он был сделан когда-то очень давно, в возрасте где-то до 10 лет, в младшей школе. Просто я не был академическим карьеристом по своей природе, как не был я летучей мышью. Про кого или про что бы ни были эти разговоры -- они были не про меня.

... На самом деле, возвращаясь назад к первому постингу этой серии, в грустном настроении духа я пребывал об те ранние годы не потому, что мехмат и армия (будь они неладны). Передо мной стояла проблема, простая и конкретная. Она не имела никакого отношения ни к проблематике выбора страны проживания, ни к проблематике теньюра или чего-либо в этом ряду.

Проблема эта формулировалась об те времена так: я не знаю и не могу понять, чем я хочу заниматься в математике. Сейчас я сформулировал бы ее чуть иначе: мне нужна была задача. Или, скорее, несколько, небольшое число задач. Задачи мне нужны были 1. эстетически привлекательные и 2. подходящей трудности.

Первому требованию было очень нелегко удовлетворить, при моем взыскательном вкусе. Это было ясно с самого начала. О том, почему нелегко было удовлетворить второму требованию, стало возможно судить по прошествии лет, когда задачи были не только найдены, но и решены. "Подходящей трудности" по моим стандартам означало, что полному циклу от постановки задачи до публикации решения предстояло занять лет пятнадцать.

Тут важно не ошибиться, а ведь в таких делах легко ошибиться на полпорядка. Пять лет -- слишком мало. Глупо провести жизнь, решая задачи длиной в пять лет, когда есть силы на все пятнадцать. Сорок пять лет -- наверно, было бы слишком много. Я бы не справился.

Естественно, я понимал (или "должен был понимать"), что обычный источник задач для математиков аспиранского возраста -- это научный руководитель. Научный руководитель ставит "подходящей трудности" задачу, аспирант ее решает. Из вышесказанного можно видеть, что мою проблему поиска задачи эта схема решить не могла.

На самом деле, я учился у многих замечательных математиков, формально и неформально. Они предлагали мне какие-то задачи -- я предпочитал, чтобы мимо меня тек поток задач. Большинство из них я игнорировал как непривлекательные. Некоторые из них мне вдруг нравились -- я вцеплялся в них и продолжал ими заниматься годами и десятилетиями.

... Мое нынешнее положение в жизни, со всеми его преимуществами и недостатками, стало результатом того, что я довел до публикации решения буквально двух-трех (в расширительной интерпретации до пяти-десяти) задач, которыми начал заниматься в студенческие и аспирантские годы, примерно между 1992 и 95. В 2007-11 годах эти работы были, наконец, обнародованы в виде препринтов, в 2010-15 -- вышли из печати.

Я был безработным почти без источников дохода четыре с половиной года в Москве между 2003-2007 годами (или включая первый квартал 2008, смотря как считать). Я был безработным почти без источников дохода пять месяцев в Израиле с апреля по август 2015.

Я больше не берусь за новые задачи длиной в пятнадцать лет, но продолжаю развивать решения старых. Из четырех важнейших препринтов 2017 года, три уже окончательно вышли из печати; четвертый опубликован в электронном виде на сайте журнала.

Что ж, у меня даже есть что-то вроде предварительного контракта на пять лет вперед. На чисто исследовательскую позицию без обязательного преподавания. В столице Центральной Европы.

Comments

[timovadia (from livejournal.com)]

Вы написали столь категорично о США, что "твердо уверен, что никогда не побываю снова". Почему так, что не так, что вы поняли для себя, побывав там?

[posic.livejournal.com]

Мои отношения с Соединенными Штатами Америки не сложились. "Have you ever been arrested or convicted for a crime?" — спрашивает знаменитый вопрос в американской визовой анкете. В моем случае, ответ на этот вопрос положительный. Я был арестован (в первый, но далеко не последний раз в жизни) за сопротивление аресту (Disoderly conduct/Resisting arrest) в июне 1998 года, в США. Я дал этот положительный ответ в американском посольстве в Москве летом 1999 года.

Меня попросили принести отчет из полиции (города Hooksett, штат New Hampshire). Я заказал этот отчет из Нью-Гемпшира по телефону и факсу, и принес в посольство. В отчете было написано, что я грозился убить полицейского, меня арестовывавшего. Визу мне, естественно, не дали (даже обещали дать, но передумали). Поездка на полгода постдоком в Беркли пропала.

Двадать лет спустя, я уж и не помню, сколько раз я арестовывался и при каких обстоятельствах — раз восемь, наверное. Или девять. В четырех странах. У меня есть много куда более интересных и приятных занятий, чем выписывать из четырех стран полицейские отчеты обо всех этих случаях, а потом обсуждать их содержание с консульскими сотрудниками. Не говоря уже о всех остальных морально-психологических издержках омерзительной американской визовой процедуры.

Хотя я никогда (до сих пор пока что) не был ни за что осужден, даже в административном порядке — а только арестован. По-русски это называется "задержан", но в американском английском этому русскому юридическому понятию соответствует слово arrested.

[timovadia (from livejournal.com)]

Интересно, а за что могут задержать математика в США, это какая-то обычная проверка документов или "гражданин, нам не нравится ваша физиономия, пройдёмте"?

[posic.livejournal.com]

Я же написал — Disorderly conduct/Resisting arrest. Я был арестован за сопротивление аресту. Другие страны, где я арестовывался полицией: Швеция, Россия, Израиль.

[timovadia (from livejournal.com)]

Это я понял. Сопротивление аресту -- это все таки следствие вашего нежелания/возмущения, чтобы вас арестовали. А какие могут быть причины у полиции арестовать или в США — это какая-то регламентная процедура, вроде проверки документов?

[posic.livejournal.com]

Я гулял по Нью-Гемпширу, днем — шел по тротуару вдоль шоссе. Полицейские утверждали, что там нельзя было идти — на мосту над моей головой проводились сварочные работы. Видимо, раньше по ходу движения я проигнорировал заграждение, когда прошел в этом направлении.

[timovadia (from livejournal.com)]

Какие все-таки там заботливые полицейские, они хотели обезопасить вас от аварии над вашей головой. Правда, арестовывать за это, конечно, лишне. А вот меня хотели арестовать в феврале этого года в России, когда я зашел в продуктовый магазин без маски. Когда ко мне подошел полицейский, я достал маску и одел её. Но по их мнению было уже поздно, я должен был в магазин зайти уже в маске или надеть её прямо на входе. Я не согласен был с этим и мне предложили проехать в отделение, чего я делать никак не планировал и не особо то хотел. В итоге, после примерно 10-минутных препираний, выписали на месте протокол об административном правонарушении. Как я потом понял, это был полицейский рейд по магазинам для борьбы с нарушителями массочного режима в местах массового пребывания людей.

[posic.livejournal.com]

Да, при таком подходе меня могли бы в Праге арестовывать каждый день на протяжении всего последнего полугодия, как минимум. Примерно с октября и по сегодня. И даже не каждый день, а три раза в день.

[posic.livejournal.com]

С моей точки зрения, я подвергся неспровоцированному агрессивному нападению со стороны полицейского — на ровном месте посреди пустой улицы при свете дня.

[timovadia (from livejournal.com)]

Читая далее этот пост, хотел бы еще поинтересоваться. Считаете ли вы, что красивые задачи и темы, которые требуют своего развития и могут быть исторически потенциально ценными для математики, могут находиться в разных математических областях? Может быть, на ваш взгляд, есть тупиковые области/ветви математики?

[posic.livejournal.com]

В таких вопросах важно различать социальную реальность и реальность мира идей. Как факт социальной реальности, существуют области, в которых слабые люди десятилетиями пишут неинтересные работы, и ничего содержательного не происходит. Красивых задач нет. Нетрудно привести примеры таких областей: общая топология, скажем, или коалгебры с комодулями. Это самоподдерживающася ситуация: область приобретает дурную репутацию никому не нужной тривиальщины, и сильные люди ее избегают.

В собственно математической реальности, реальности мира идей — утверждение о тупиковости той или иной области никогда не может быть доказано и всегда может быть опровергнуто. Придет кто-то умный и сделает в этой области что-нибудь гениальное. Предложит интересную постановку задачи, правильные определения, напишет нетривиальные доказательства и т.д.

В социальной реальности, это может быть не так-то просто сделать, даже если в область пришел сильный математик с правильными идеями. Даже если в непопулярной области всегда были и есть сильные математики, и т.д. Это уже может зависеть от социальных и карьерных механизмов в математическом сообществе — будут ли идеи восприняты, подхвачены и т.д. Если у области дурная репутация, то человек, написавший в ней диссертацию, не найдет себе работы. Сильные аспиранты, защитившиеся в этой области, будут уходить из академии и т.д. Это все реальные проблемы, с которыми, в частности, и я сталкиваюсь.

В практическом плане, с моей точки зрения, утверждение о тупиковости той или иной области не является достаточным основанием для вывода, что та или иная конкретная работа, предположительно относящаяся к этой области, неинтересна. Если рецензент предлагает отвергнуть статью как неинтересную, то это нельзя сделать на основании только того, что работа относится к общей топологии и вся общая топология неинтересна. Должны быть доводы по существу конкретной работы. Выступая в качестве рецензента, я стараюсь руководствоваться этим правилом. За других рецензентов отвечать не могу.

[timovadia (from livejournal.com)]

Спасибо. А что думаете о такой, может быть тривиальной области, как теория графов и в частности о топологической теории графов? Считаются одни из тех, где очень много нерешенных проблем, гипотез. Однако, почему-то вроде бы их обходят сильные математики. Но были и те, кто увлекался. Или проблемы там открыты лишь потому, что они никому всерьез не интересны?

[posic.livejournal.com]

Про теорию графов ничего не знаю, не интересуюсь. Это не та математика, которая мне близка. Думаю, там есть и сильные люди, и трудные задачи. Но спрашивать про это нужно кого-то другого, не меня.

О топологической теории графов впервые слышу, кажется.