Предотъездный угар (рефлексия) - 5
Aug. 4th, 2018 07:51 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
posicВ общем, конечно, человек, делающий карьеру по современным правилам западной математической академии, пытается обнародовать в достаточно законченном виде свои важнейшие результаты -- скажем так, "первую волну" своих важнейших результатов -- годам к 27-30. Возраст может использоваться не биологический, а привязанный к датам первых публикаций, получения Ph.D. и т.д.; если кто занимался в юности совсем другой деятельностью, на это могут быть сделаны поправки; но в остальном примерно так.
Но я-то начинал рано (первые мои работы были опубликованы в 1991 и 93 годах, степень Ph.D. получена в 1998); ничем, кроме математики, никогда не занимался; и при этом обнародование первой волны моих важнейших результатов -- это, в общем, 2009-11 годы. То есть, возраст лет 36-38. Конечно, книжка про квадратичные алгебры вышла из печати в 2005, но я к тому времени давно уже перестал заниматься ее тематикой.
Получаются, как минимум, 8-10 лет отставания по сравнению со стандартным расписанием. Можно сказать, что это те самые десять лет, которые мне пришлось провести в Москве после возвращения из европейских постдоков, с осени 2003 по весну 2014 года.
Вообще, конечно, ничего бесплатного не бывает. В сущности, я отказался пользоваться институтом научного руководства так, как им обычно пользуются, предпочтя не продолжить направление чьих-то исследований, но основать почти на ровном месте новое. Не задачи, поставленные какими-нибудь корифеями, решать, не чьи-то гипотезы доказывать, а свои собственные задачи и гипотезы ставить, решать и доказывать.
Соответственно, немало времени ушло на поиск подходящей точки приложения усилий. В процессе этого поиска я прошел некий путь по довольно непрерывной, можно даже сказать, гладкой (хотя и немножко разветвляющейся) траектории, к нынешнему времени уже в основном размеченной опубликованными работами. Хотя результаты поиска в таких случаях могут быть важнее, чем процесс, но -- посмотрим.
Что может быть дальше? Я не знаю, что может быть дальше. По моим наблюдениям, в современном мире люди ожидают, что им должна быть польза и удовольствие от их занятий наукой, и в этом русле инструктируется молодежь. Мне казалось и кажется более правильным стремиться к тому, чтобы математике была польза от моих ею занятий. В этом отношении, моя деятельность была небезуспешной и небезрезультатной, по-моему.
Думать о своем личном будущем невозможно. Кто-то, может быть, может -- я не могу. Человек смертен и внезапно смертен, и т.д. Гибели от исчерпания источников средств к существованию вследствие не сложившейся карьеры хотелось бы избежать, конечно; и может быть, мне даже удастся ее избежать, если будет так продолжаться, как сейчас идет.
Хотелось бы, чтобы у того, что я сделал в математике, было будущее. Шире говоря -- хотелось бы, чтобы у математики было будущее. Чтобы у современной цивилизации было будущее. Хотелось бы в меру крайне ограниченных сил способствовать всему этому, пока я жив.
Но я-то начинал рано (первые мои работы были опубликованы в 1991 и 93 годах, степень Ph.D. получена в 1998); ничем, кроме математики, никогда не занимался; и при этом обнародование первой волны моих важнейших результатов -- это, в общем, 2009-11 годы. То есть, возраст лет 36-38. Конечно, книжка про квадратичные алгебры вышла из печати в 2005, но я к тому времени давно уже перестал заниматься ее тематикой.
Получаются, как минимум, 8-10 лет отставания по сравнению со стандартным расписанием. Можно сказать, что это те самые десять лет, которые мне пришлось провести в Москве после возвращения из европейских постдоков, с осени 2003 по весну 2014 года.
Вообще, конечно, ничего бесплатного не бывает. В сущности, я отказался пользоваться институтом научного руководства так, как им обычно пользуются, предпочтя не продолжить направление чьих-то исследований, но основать почти на ровном месте новое. Не задачи, поставленные какими-нибудь корифеями, решать, не чьи-то гипотезы доказывать, а свои собственные задачи и гипотезы ставить, решать и доказывать.
Соответственно, немало времени ушло на поиск подходящей точки приложения усилий. В процессе этого поиска я прошел некий путь по довольно непрерывной, можно даже сказать, гладкой (хотя и немножко разветвляющейся) траектории, к нынешнему времени уже в основном размеченной опубликованными работами. Хотя результаты поиска в таких случаях могут быть важнее, чем процесс, но -- посмотрим.
Что может быть дальше? Я не знаю, что может быть дальше. По моим наблюдениям, в современном мире люди ожидают, что им должна быть польза и удовольствие от их занятий наукой, и в этом русле инструктируется молодежь. Мне казалось и кажется более правильным стремиться к тому, чтобы математике была польза от моих ею занятий. В этом отношении, моя деятельность была небезуспешной и небезрезультатной, по-моему.
Думать о своем личном будущем невозможно. Кто-то, может быть, может -- я не могу. Человек смертен и внезапно смертен, и т.д. Гибели от исчерпания источников средств к существованию вследствие не сложившейся карьеры хотелось бы избежать, конечно; и может быть, мне даже удастся ее избежать, если будет так продолжаться, как сейчас идет.
Хотелось бы, чтобы у того, что я сделал в математике, было будущее. Шире говоря -- хотелось бы, чтобы у математики было будущее. Чтобы у современной цивилизации было будущее. Хотелось бы в меру крайне ограниченных сил способствовать всему этому, пока я жив.
