Десять лет назад: Вечный постдок
Aug. 12th, 2025 05:10 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
posichttps://posic.dreamwidth.org/1196464.html
В апреле-августе 2015 года я был безработным в Хайфе. На протяжении какой-то части этого промежутка времени я даже получал специальное пособие по безработице для новых репатриантов (ради чего раз в две недели ездил отмечаться в Министерство абсорбции). Размер этого пособия являл собой, конечно, слезные копейки по меркам моих расходов (я снимал большую, хотя и старую квартиру со спальней, холлом, кухонькой и балконом; питался в кафе и ресторанах; и т.д.) Мои сбережения, отчасти привезенные с собой из Москвы, но в основном сделанные со стипендии визитора в Технионе в предшествующий полугодовой период (октябрь 2014-март 2015), быстро таяли.
На этом фоне предложение постдоковской позиции в университете Хайфы на срок до четырех лет было, конечно, очень к месту и ко времени. Тем не менее, воспринял я его с сильным чувством тревоги. Ну хорошо, думал я, несколько лет я буду получать стипендию постдока, а дальше что? Кто и какую позицию предложит математику с Ph.D. 1998 года, двадцать лет спустя после этой даты только что закончившему свой последний постдок? На что похожа подобная, с позволения сказать, "карьера", и как она может продолжиться? Не движусь ли я в карьерную ловушку, в очередной тупик?
В итоге бюрократические трудности, упомянутые в апдейте по ссылке, были преодолены. Как и планировалось, на четыре месяца с сентября по декабрь 2015 я уехал визитором в Брно и Прагу (об этом было договорено еще год назад). В пределах этих четырех месяцев, я вернулся на неделю в ноябре в Израиль ради столетнего юбилея дяди, а вернее, ради возможности пообщаться с дочкой, приехавшей в Израиль отмечать этот юбилей в составе семейной делегации -- и кажется, именно на этой неделе пришло окончательное подтверждение, что позиция постдока мне предложена. Все сложилось, и с января 2016 по сентябрь 2018 я служил постдоком на гранте в университете Хайфы.
На протяжении этих постдоковских лет я много ездил визитором в Прагу, Брно и Падую; особенно в Прагу. Эмиграция, израильский ляссе-пассе (позже паспорт) и позиция в Хайфе открыли для меня возможности научного сотрудничества с чешскими математиками и одной итальянской женщиной-математиком -- сотрудничества, оказавшегося необычайно плодотворным.
Мои опасения июля-августа 2015 года не подтвердились; позиция постдока в возрасте 41-45 лет (с первой научной работой, вышедшей из печати в 18 лет от роду) карьерным тупиком для меня не стала. Ну, тут как всегда: конкретика бьет общие соображения, и побила. Не уверен, что в ходе конкурсов на две позиции в Праге, в которых я участвовал весной 2018 года, низкая престижность моей предшествующей позиции в Хайфе играла какую-то роль. На интервью меня об этом не спрашивали. Спрашивали другое: что происходит с последними десятью моими архивными препринтами? В период 2015-18 годов у меня выходили по 5-7 новых препринтов в год (это очень много; и так до сих пор продолжается).
Моя зарплата на позиции научного сотрудника в Праге, на которую я перешел с сентября 2018, по первоначалу была гораздо меньше, чем стипендия в Хайфе, и материальные условия жизни были довольно стесненными, до болезненности. Я думал, что перебрался из одного тупика в другой, и снова очень переживал, но и это тоже не подтвердилось. Прошло меньше двух лет, летом-осенью 2020 года меня повысили в должности в Праге, и подняли зарплату до разумно комфортной.
В апреле-августе 2015 года я был безработным в Хайфе. На протяжении какой-то части этого промежутка времени я даже получал специальное пособие по безработице для новых репатриантов (ради чего раз в две недели ездил отмечаться в Министерство абсорбции). Размер этого пособия являл собой, конечно, слезные копейки по меркам моих расходов (я снимал большую, хотя и старую квартиру со спальней, холлом, кухонькой и балконом; питался в кафе и ресторанах; и т.д.) Мои сбережения, отчасти привезенные с собой из Москвы, но в основном сделанные со стипендии визитора в Технионе в предшествующий полугодовой период (октябрь 2014-март 2015), быстро таяли.
На этом фоне предложение постдоковской позиции в университете Хайфы на срок до четырех лет было, конечно, очень к месту и ко времени. Тем не менее, воспринял я его с сильным чувством тревоги. Ну хорошо, думал я, несколько лет я буду получать стипендию постдока, а дальше что? Кто и какую позицию предложит математику с Ph.D. 1998 года, двадцать лет спустя после этой даты только что закончившему свой последний постдок? На что похожа подобная, с позволения сказать, "карьера", и как она может продолжиться? Не движусь ли я в карьерную ловушку, в очередной тупик?
В итоге бюрократические трудности, упомянутые в апдейте по ссылке, были преодолены. Как и планировалось, на четыре месяца с сентября по декабрь 2015 я уехал визитором в Брно и Прагу (об этом было договорено еще год назад). В пределах этих четырех месяцев, я вернулся на неделю в ноябре в Израиль ради столетнего юбилея дяди, а вернее, ради возможности пообщаться с дочкой, приехавшей в Израиль отмечать этот юбилей в составе семейной делегации -- и кажется, именно на этой неделе пришло окончательное подтверждение, что позиция постдока мне предложена. Все сложилось, и с января 2016 по сентябрь 2018 я служил постдоком на гранте в университете Хайфы.
На протяжении этих постдоковских лет я много ездил визитором в Прагу, Брно и Падую; особенно в Прагу. Эмиграция, израильский ляссе-пассе (позже паспорт) и позиция в Хайфе открыли для меня возможности научного сотрудничества с чешскими математиками и одной итальянской женщиной-математиком -- сотрудничества, оказавшегося необычайно плодотворным.
Мои опасения июля-августа 2015 года не подтвердились; позиция постдока в возрасте 41-45 лет (с первой научной работой, вышедшей из печати в 18 лет от роду) карьерным тупиком для меня не стала. Ну, тут как всегда: конкретика бьет общие соображения, и побила. Не уверен, что в ходе конкурсов на две позиции в Праге, в которых я участвовал весной 2018 года, низкая престижность моей предшествующей позиции в Хайфе играла какую-то роль. На интервью меня об этом не спрашивали. Спрашивали другое: что происходит с последними десятью моими архивными препринтами? В период 2015-18 годов у меня выходили по 5-7 новых препринтов в год (это очень много; и так до сих пор продолжается).
Моя зарплата на позиции научного сотрудника в Праге, на которую я перешел с сентября 2018, по первоначалу была гораздо меньше, чем стипендия в Хайфе, и материальные условия жизни были довольно стесненными, до болезненности. Я думал, что перебрался из одного тупика в другой, и снова очень переживал, но и это тоже не подтвердилось. Прошло меньше двух лет, летом-осенью 2020 года меня повысили в должности в Праге, и подняли зарплату до разумно комфортной.
