![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Про Каина и Авеля
Aug. 9th, 2014 04:06 pmВ октябре 2000 года я приехал в Стокгольм на юбилейную конференцию в честь 60-летия Яна-Эрика Руса, известнейшего шведского алгебраиста. Проведя в Стокгольме предшествующий сентябрь в качестве визитора у проф. Руса, я должен был уехать в первых числах октября в Париж, где полугодовым пребыванием в институте IHES открывалась моя двухлетняя позиция "европостдока". Во Франции мне любезно организовали срочное получение полугодового вида на жительство (взамен выданной в Москве однократной французской визы), позволившего мне пересечь границу из Франции в Швецию (не входившую еще в тот момент в Шенгенскую зону) и обратно, чтобы посетить конференцию.
Самым сильным впечатлением от конференции оказалась, как это водится, беседа в кулуарах. Собственно, точнее было бы назвать ее ужином в ресторане. Мы сходили в какое-то одно место компанией побольше, потом в другое компанией поменьше -- и в итоге оказались втроем в неком заведении. Имени и личности одного из собеседников моя память не сохранила; помню только, что он в основном соглашался с другим, беседа с которым, собственно, и запомнилась. То был довольно известный немолодой математик из одной из скандинавских стран. В маленькой стране расстояние от профессора до премьер-министра невелико, а в контексте Евросоюза представители больших и малых стран более-менее на равных могут участвовать в обсуждении множества вопросов государственной политики.
В общем, как мне показалось, именно моим интересом к разговорам о европейской политике было вызвано продолжение беседы в компании из трех человек в заведении, в котором немолодой скандинавский математик прежде всего предложил мне ужинать за его счет. "If you pay, I'll have lobster", -- процитировал я. "О, вы понимаете это", -- отметил удовлетворенный европеец. Еще раньше, на ночной улице у входа в заведение, мы начали беседовать, и немолодой математик прежде всего отрекомендовал себя, как старинного скандинавского социалиста. "I will die this way", -- прямо заявил он для должной безапелляционности.
(Окончание следует.)
Самым сильным впечатлением от конференции оказалась, как это водится, беседа в кулуарах. Собственно, точнее было бы назвать ее ужином в ресторане. Мы сходили в какое-то одно место компанией побольше, потом в другое компанией поменьше -- и в итоге оказались втроем в неком заведении. Имени и личности одного из собеседников моя память не сохранила; помню только, что он в основном соглашался с другим, беседа с которым, собственно, и запомнилась. То был довольно известный немолодой математик из одной из скандинавских стран. В маленькой стране расстояние от профессора до премьер-министра невелико, а в контексте Евросоюза представители больших и малых стран более-менее на равных могут участвовать в обсуждении множества вопросов государственной политики.
В общем, как мне показалось, именно моим интересом к разговорам о европейской политике было вызвано продолжение беседы в компании из трех человек в заведении, в котором немолодой скандинавский математик прежде всего предложил мне ужинать за его счет. "If you pay, I'll have lobster", -- процитировал я. "О, вы понимаете это", -- отметил удовлетворенный европеец. Еще раньше, на ночной улице у входа в заведение, мы начали беседовать, и немолодой математик прежде всего отрекомендовал себя, как старинного скандинавского социалиста. "I will die this way", -- прямо заявил он для должной безапелляционности.
(Окончание следует.)
