Умер Дмитрий Наумович Ахиезер

А я на него сердился за реплику-цитату из Шекспира -- https://posic.dreamwidth.org/992914.html . Разумеется, время полностью подтвердило мою правоту, как в смысле успешной (в том, числе, математически очень успешной) эмиграции, так и в смысле нынешней войны. Без последнего подтверждения было бы гораздо лучше обойтись.

Что удивительного в том, что я понимаю мои собственные дела лучше, чем сторонние наблюдатели -- непонятно. Что толку было сердиться -- неизвестно. Пусть земля ему будет пухом.

К предыдущему

Это фундаментальный -- вероятно, врожденный -- элемент моей жизненной стратегии: прикидываться шлангом перед простаками. Не будь он мне свойственен, я бы не вышел живым из районной школы, не говоря о прочих переделках.

Никто или почти никто в моем ближнем или дальнем окружении в Москве 2010-14 годов не понимал, что я готовлю почву для эмиграции. Более того, я думаю, что значение моих математических работ сильно недооценивалось. Соответственно, недооценивались и мои перспективы как математика в эмиграции.

При этом я хотел внести важный вклад в математику, а не просто "выжить в академии" или приятно провести время, развлекаясь доказательством теорем. Отсюда отложенная карьера и продолжительный период социальной уязвимости во взрослом биологическом возрасте.

В итоге я вырвался из ловушек и дожил до нынешних лет, по моим собственным ощущениям, почти чудом. Положение мое всю дорогу казалось мне крайне опасным, подверженным множеству угроз. Поэтому все это было для меня так болезненно и воспринималось так нервно.

Еще к (пред)предыдущему

Попробую разжевать эту простую мысль (не знаю, зачем, может быть, это и лишнее, но неважно). Моя позиция в последние годы московского периода была, что я по работе делаю много важной и полезной работы. Как научный работник, преподаватель и т.д.

В связи с чем, административными аспектами моей работы в Москве уместно было бы озаботиться моим начальникам. Ну, то есть людям, занимавшимся административной работой в московской науке. Им следовало позаботиться о том, чтобы я был разумно счастлив и мог продолжать делать свою важную и полезную работу в науке и преподавании.

Поскольку административной работой в московской науке я не занимался и заниматься не собирался, за отсутствием интереса и способностей. Мою реплику в обмене репликами в старом постинге по ссылкам следует понимать в этом плане -- что все это мне вообще неинтересно и спрашивать об этом нужно не меня.

Моим начальникам, очевидно, все это виделось несколько иначе. Не знаю, как. Конечным результатом стал мой отъезд в эмиграцию, от которого в итоге много выиграла моя научная работа и лично я. Если мои московские начальники ожидали или хотели иного результата, то они могут сами себя спросить, почему был достигнут этот результат, а не иной.

Теперь об этом можно -- хотя не очевидно, что нужно -- говорить и писать, поскольку вопрос потерял актуальность, ушел в прошлое с началом войны. Очевидно только, что если бы я не уехал тогда и каким-то маловероятным образом дожил в Москве до 2022 года, то с началом войны и массового бегства от нее положение мое стало бы полноценно безнадежным. Всем было бы просто не до меня, что в Израиле, что в любой другой стране.

Между тем

на всех трех уже вышедших из печати в 2023 году моих работах стоит российская аффилиация (с моим московским институтом). Все три -- препринты 20 года, принятые к печати в 21 году.

По замыслу это, приблизительно, последние мои работы, на которых такая аффилиация стоит. Могут быть редкие исключения, я могу что-то недосмотреть, но в целом так. Потому, что работ, принятых к печати до весны 2022 года, у меня уже больше не осталось.

Таким образом предполагается достигнуть цели "трусом не выглядеть, но и поддержки российского правительства не демонстрировать".