Род занятий

Утопающий хватается за соломинку; так, небольшое количество колов времени назад я тешил себя мыслью, что мои проблемы хотя бы отчасти атрибутируемы к выбранной мною профессии математика. Чистая наука или искусство есть чистое приключение духа; когда в такие приключения пускаются люди, не отличающиеся умственными или нравственными достоинствами, результат получается так себе. Людям, называющим себя математиками, не обязательно нужна математика; куда вероятнее, что им нужен бытовой комфорт, теньюрированные позиции и престижные премии.

Ну хорошо, допустим, математика никому не нужна; но что-то же людям нужно? Скажем, им нужно удобное жилье; или, там, булочки к утреннему кофе. Заявлять о прирожденной неспособности математика к производству булочек пристало одаренному юноше, у которого все еще впереди. Человек в моем положении и с моими научными достижениями может уже отбросить эту белиберду. Никакой непостижимой премудрости в выпекании булочек нет, и делать это легче, чем доказывать теоремы. А если кто-то считает, что идти печь булочки следовало бы кое-кому из моих коллег, а лично я как раз мог бы продолжать доказывать теоремы, так пусть этот кто-то и продемонстрирует, как в моем случае достигается такой результат. Я пас.

Небольшая проблема в том, что исходная посылка неверна. Людям нужно удобное жилье? Очень интересно. Именно поэтому они развели прописку, рент-контроль, строительные мафии, антидискриминационные правила, you name it? Если бы кому-нибудь нужны были булочки, они развязали бы руки производителям булочек. Освободили бы цены, сняли регулирование, снизили налоги. Оставим наивным оптимистам тешить себя мыслью, что люди не понимают, что делают. В том, что их по-настоящему интересует, они прекрасно все понимают. Просто им нужно другое.

О том, к чему люди на самом деле стремятся, можно прочитать в сказке Пушкина о рыбаке и рыбке. "Чтоб служила мне государыня рыбка и была у меня на посылках". Неважно, что жилье тесно и разваливается, что кофе горелый и булочка невкусная. Важно, чтобы талантливые или потенциально талантливые производители и продавцы всех этих вещей были запуганы и унижены. Чтобы никто не считал себя самым умным или, конкретно, умнее меня, любимого. Чтобы можно было всегда тешить себя одновременно презрением к тем, кто беднее и, следовательно, глупее себя-любимого, -- и к тем, кто богаче и, как мы все хорошо знаем, безнравственнее, и именно потому богаче, что безнравственнее. Чтобы незыблемо, то есть, стояло правило "от трудов праведных не наживешь палат каменных".

Я не готов и не могу быть такой рыбкой. Ни в каменных палатах не готов, ни в соломенных. Многие готовы; среди них немало талантливых или когда-то талантливых людей, по большей части, конечно, никогда не реализовавших по-настоящему свои таланты. Но я-то реализовался; и если я до сих пор не позволял себя унижать, какой резон мне позволять это теперь? Допустим, сделать что-то важное в математике -- дорогое удовольствие, за которое приходится платить высокую цену, что я, собственно, и обнаруживаю сейчас. Но с какой стати в унизительной форме? "Но уж если я должен платить долги, так зачем же при этом лгать?"

Отсюда фундаментальное ощущение, выражаемое формулой "окружающий мир не предъявляет платежеспособного спроса на мое существование". Что тут можно сделать? Уйти в пустыню, чтобы питаться манной небесной я тоже, кажется, пока еще не готов. Это тупик, из которого не выйдешь сменой профессии.